Поскольку на данный момент это самая популярная статья из всех написанных — воспользуюсь случаем и попрошу внимания и к другим материалам :)
Всё началось с вот этой истории:
“В Японии очень любят порн, который зашоренные европейцы считают извращенным. Соответственно, актеров для этого порна найти сложно, Япония — страна маленькая. Поэтому японцы пристрастились такой порн рисовать. Но и для рисованого порна рисованых персонажей стало не хватать. Поэтому рисовальщикам хентая пришлось переходить на рисование монстров с десятками щупалец. Вот так имеем то, шо имеем.”
Для непосвященных после небольшой паузы сообщим… это, разумеется, шутка. Но в каждой шутке, как известно, есть чего пожрать. Приступим…
Экспонат номер 1 — широко известная в узких кругах картина Хокусая (не путать с Покусаем — это про другое), которая официально называется “Сон жены рыбака” (The Dream of the Fisherman’s Wife), в оригинале называется совсем по-другому. 蛸と海女 на самом деле переводится как “Осьминоги и ныряльщица” (Octopi and Diver).
Но и это еще не всё.
Внезапно выясняется, что эта картина — совсем даже не уникальное произведение искусства гениального художника, а картинка, нарисованая им для “Kinoe no Komatsu” — трёхтомного сборника порнографических комиксов (shunga), в котором описываются необычные приключения и героическая смерть Ханады Уменосукэ (не путать с “у меня сука” — это другое).
Интересная деталь картины, которую, увлекшись двумся осьминогами с девушкой, многие упускают — фоном для картины служит текст разговора между осьминогами и девушкой. Ага, вот эти самые закорючки, которые ползут сверху вниз, являются частью истории про Ханада и его похождения и читаются примерно так (это перевод с японского на корявый английский, а с корявого английского — на нелитературный русский):
БОЛЬШОЙ ОСЬМИНОГ: Наконец-то моё желание исполнилось, сегодня мой день — я заполучил себя в свои щупальца! Твоя “ебобо” (не путать с “бобо”, это другое) наполнена и набухла, это прекрасно! Она лучше всех! Сосать, сосать, сосать и еще сосать. А когда мы закончим — я проведу тебя до Замка Дракона Бога Моря и окутаю тебя всю. Чавк, чавк, чавк…
ДЕВУШКА: Противный осьминог! Твои ласки на входе в моё влагалище заставляют меня задыхаться! А! Да! Там! Продолжай! Еще! Так хорошо! Там, там, да! Ох! Хорошо, хорошо! Уфф! Но подожди же! До сих пор осьминогом мужчины называли меня! Меня! Оооо! Как же ты… О! Оооо! Ах…
БОЛЬШОЙ ОСЬМИНОГ: Быть окутаной восемью щупальцами — тебе нравится? О, смотрите! Её влагалище набухло и намокло от желания. Ном, ном, ном…
ДЕВУШКА: Да, ей сейчас щекотно. Скоро я потеряю над собой контроль. Оооо! Границы исчезают! Я растворяюсь…!!!!!!
МАЛЕНЬКИЙ ОСЬМИНОГ: Когда старшый закончит, я тоже хочу тереться и тереться у входа в твою лохматую комнату пока ты не растворишься снова, а потом снова буду тебя сосать. Чавк, чавк, чавк…
Для тех, кто всё ещё с нами — продолжаем.
Эта картинка оказала огромное влияние на всё течение “tentacle erotica” (та самая порнуха с щупальцами, с который мы начали). Самые ранние примеры дефицита нарисованых хуев и появление занимательных извращений женщин с тентаклями появились еще в 1780-х годах, в работах Kitao Shigemasa “Programme of Erotic Noh Plays” (1781) и Shunshō Katsukawa’s “Lust of Many Women on One Thousand Nights” (1786).
Таким образом, очевидно, что уже в 18 веке закрытость Японии к культурам других народов начала приводить к дефициту как настоящих, так и нарисованых хуев. Интересно, что дефицита влагалищ — особенно нарисованых — в японском искусстве пока не наблюдалось.
Такие дела.
